Пока муж в командировке - Страница 54

Катерина оттаяла:

– Ну ладно. А я боялась, что ты снова вляпалась в какое-нибудь дерьмо. У тебя просто редкое умение! Ни у кого больше так не получается!

– Ты же знаешь: добрая свинья завсегда свою лужу сыщет, – заметила я примирительно. – Ладно, Кать, не ругайся. Лучше скажи – как ты себя чувствуешь?

– Лучше всех! А то сама не видишь!

Я промолчала. Действительно, глупый вопрос. Как может себя чувствовать человек, находящийся в больнице с пневмонией?

– Что тебе принести?

Катерина поразмыслила.

– Принеси что-нибудь почитать. Детектив какой-нибудь. – Катька подумала еще немного и попросила: – Зайди ко мне домой. Проверь, там все в порядке?

– Хорошо, только не волнуйся, Катюш.

– Ну, тогда все.

– Аудиенция окончена? – уточнила я.

Катерина засмеялась, сжала мою ладонь.

– Прости, Маша. Я очень рада тебя видеть. Просто устала. Спать хочется. Не обидишься? Ладно. Когда снова придешь?

– Да завтра и приду. Или ты не хочешь видеть меня так часто?

– Дурочка!

Я поцеловала Катерину, встала с кровати и попрощалась с остальными женщинами.

До Катиного дома я добралась без приключений. Открыла замки, вошла в прихожую, осмотрелась вокруг.

Да, следы беспорядка мы оставили знатные. В тот день, когда Катьку забрали в больницу, шел сильный дождь. Врачиха, естественно, не разувалась, и вот вам – грязные следы в коридоре и комнате! Нужно наводить порядок.

Я разделась и уже привычно взялась за дело.

Для начала уберу спальню. До этой комнаты у меня постоянно руки не доходят.

Не успела я войти в полутемную комнату, как на меня обрушилось что-то большое и мягкое. Я взвизгнула от неожиданности, изо всех сил заработала руками, пытаясь отбиться. Отбиться удалось легко. Я отбежала в сторону и остановилась, тяжело дыша.

Что это? Еще один труп на мою голову?

«Истеричка! – презрительно заметил благоразумный внутренний голос. – Трупы такими легкими не бывают».

Я вернулась на прежнее место, присела, пошарила руками по полу. Пальцы нащупали мягкую человеческую ногу, одетую в бархат. Я ахнула и замерла. Но тут же вспомнила, что это, и в сердцах обозвала себя дурой.

Я встала, включила свет. На полу лежала громадная кукла, набитая тряпьем: роскошный двухцветный Арлекин. Его Катьке подарили подружки-стюардессы на день рождения. Арлекин всегда стоит в дверях спальни. Катька шутит, что это ее телохранитель.

Стоять на ватных ногах оказалось не так просто, вот кукла и не выдержала. Упала на меня в самый неподходящий момент.

Я подошла к Арлекину, подняла его с пола. Надо же, а он вовсе не такой легкий, как я думала!

Я встряхнула Арлекина за плечи, заглянула в разрисованное лицо, полуприкрытое маской.

– Эх ты! – попеняла я. – А еще друг, называется! Что ж ты гостей пугаешь?

Арлекин не ответил. На его накрашенных губах играла лукавая усмешка.

Я вернула куклу на место, поправила бубенчики, свисавшие с громадного шутовского колпака.

– Вот так-то лучше, – заметила я.

Арлекин снова ничего не ответил. Но его глаза под маской неотрывно и внимательно следили за мной. Отчего-то мне стало не по себе. Возникло странное ощущение, что кукла ожила и наблюдает за каждым моим движением.

Я с усилием отвела взгляд от Арлекина, повернулась к нему спиной и начала уборку. Но, даже не видя куклу, я постоянно чувствовала на затылке неприятный загадочный взгляд.

Что-то нервы стали барахлить. Пора лечиться у невропатолога, подумала я и ускорила уборку.

Быстро вымыла пол и поспешила перейти в комнату. Здесь меня не подстерегал странный взгляд из-под маски и двигаться стало намного легче.

Неприятная кукла. Нет, дело не в кукле, дело во мне. Я расклеилась, выбилась из колеи. Надо как-то приходить в норму.

А все эта проклятая история с трупом. Господи, мне везде мерещатся враги и шпионы, даже там, где их быть не может! Взяла и обругала обычную тряпичную куклу! Взгляд мне, видите ли, не понравился! Кукла-то в этом не виновата! Она себе глаза не рисовала!

Пристыдив себя, я немного успокоилась. Ничего, пройдет время, и я смогу смотреть на мир прежним трезвым взглядом.

Скорее бы. Скорее…

Повторяя эти слова как заклинание, я закончила уборку. Перемыла полы, отполировала до блеска мебель, навела порядок на кухне. Собрала продукты, лежавшие в холодильнике, сунула их в пакет. Катерины не будет дома еще долго, примерно месяц. За это время курица испортится, овощи и фрукты сгниют. Снесу-ка я все это местным бомжам, пускай порадуются.

Закончив дела, я прошлась вдоль книжных полок, еще раз осмотрела корешки книг. Взгляд зацепился за кожаный переплет фотоальбома и напомнил об одном интересующем меня факте. Я сняла альбом с полки и села на диван. Раскрыла тяжелую книжку, начала медленно перебирать страницы, разглядывая снимки.

Фотографий было много, и все они были так или иначе связаны со мной. Вот школьные снимки, а вот мы с Катькой на студенческом пикнике в Кусково. Помню, подружка тогда чуть не вывалилась из лодки в пруд.

Я увлеклась и почти забыла о том, зачем взяла этот альбом. Но перевернула еще одну страницу и остановилась.

Вот она. Та самая фотография, которую я подарила Катерине уже после окончания школы. Я вынула снимок из альбома, перевернула его. Так и есть. Вот и моя дарственная надпись: «Дорогой подружке Катеньке на добрую память». Про эту надпись я уже забыла.

Я отложила альбом в сторону, достала из своей сумки фото, похищенное у Штефана, и сравнила оба снимка.

Сомнений нет. На фотографии я, а никакой не двойник. Причем это оригинал, а не копия. Бумага успела немного пожелтеть.