Пока муж в командировке - Страница 36

– Я об этом и думать забыла. Меня все это… – я обвела рукой комнату, – просто заворожило.

Мужчина опустил глаза в пол и ничего не ответил. Немного постоял, разглядывая сверкающий паркет, постучал палкой по мыскам мягких замшевых туфель. Я замерла, боясь привлечь к себе внимание. Наконец хозяин дома очнулся от своих мыслей и сделал молчаливый жест в сторону двери.

Мы прошли через длинную анфиладу комнат. По пути я оглядывалась на Ираклия Андроновича, но тот молчал и только ладонью указывал мне дорогу. В просторном холле хозяин дома опередил меня и галантно открыл передо мной высокие деревянные двери.

– Прошу!

Это было первое слово, которое он произнес за прошедшие десять минут. Мы вышли на длинную террасу, обставленную легкой плетеной мебелью.

– Присядем, – пригласил Ираклий Андронович.

Я выбрала плетеное кресло с большой мягкой подушкой, осторожно присела на краешек. Хозяин дома подошел к дивану, медленно согнул здоровую левую ногу, вытянул короткую правую и почти упал на сиденье. Отставил трость в сторону и улыбнулся:

– Простите за отсутствие эстетики. Сам понимаю, что выгляжу не лучшим образом, но что делать?..

– Не стоит извиняться.

– Вы очень любезны, – похвалил меня хозяин. – И хорошо воспитаны. Думаю, что и умом вас природа не обидела.

Я скромно промолчала. Спорить не стану, как говорится, со стороны виднее.

– Тогда не будем тянуть время? – предложил собеседник. – Может, вы сразу скажете мне, где она? Без всяких прелюдий и интермедий? А?

– Кто – она? – искренне удивилась я.

Ираклий Андронович взял со стола бутылку минералки, разлил воду по стаканам, подвинул вазу с фруктами.

Но мне было уже не до угощения. Ощущение опасности подступило к горлу, от страха у меня перехватило дыхание. Я сделала над собой усилие, чтобы не дрожал голос, и сказала:

– Ираклий Андронович, я ничего не понимаю. Объясните, чего вы от меня хотите?

– Правда не понимаете?

– Честное слово!

Хозяин дома вздохнул, запасаясь терпением. Взял свой стакан, благовоспитанно сделал бесшумный глоток.

– Я вижу, что без прелюдий нам все-таки не обойтись. Хорошо, начнем. Вы встречались с человеком, которому я доверил очень ценную вещь. Какую – вы и сами прекрасно знаете, и не надо так удивленно хлопать глазками. Не знаю, в каких отношениях вы находились с этим человеком, и знать не хочу. Но мне достоверно известно: эти отношения закончились трагически. Вы отравили его, а потом вместе со своей подругой вывезли за город труп и утопили его в пруду. Ну как? Достаточно прелюдий?

В горле снова образовался противный комок, мешающий дышать.

– Не подумайте, что я вас упрекаю или шантажирую, нет! – продолжал Ираклий Андронович, не дождавшись ответа. – Собственно говоря, вся эта история меня абсолютно не волнует. Меня интересует только моя собственность. И я прошу: верните ее. Поверьте, я не хочу причинять вам вреда. Не заставляйте меня становиться монстром.

Я взяла стакан с водой, сделала судорожный глоток. Минералка плеснула через край, облила подбородок. Я поставила стакан на стол и закашляла, прикрывая рукой рот. Ираклий Андронович молча протянул мне стопку бумажных салфеток. Я промокнула подбородок и глаза. Как ни странно, щеки тоже были мокрыми. Неужели от слез? Неужели я плачу?

– Успокойтесь, – мягко сказал хозяин дома. – Ничего плохого с вами не произойдет. Если, конечно, вы будете умницей и вернете то, что вам не принадлежит. Расскажите, куда вы ее девали? В вашей квартире ее нет, мы проверили.

– Значит, это ваши люди были вчера у меня в доме?

– Мои, – подтвердил Ираклий Андронович и тут же тревожно спросил: – Надеюсь, у вас ничего не пропало? Очень рад. Я своим людям строго-настрого запретил брать чужое, но кто их знает? Нынешнее поколение настолько измельчало, что доверять ему нельзя! Рад тому, что ваши ценности остались на месте, – повторил собеседник. – А теперь поговорим о моих. Когда прикажете получить?

Я прижала руки к груди и закричала:

– Да нет у меня ничего вашего! – Тут я вспомнила о дорогих часах, найденных в ванной комнате, и оборвала себя на полуслове: – Где моя сумка?

Ираклий Андронович достал из нижнего отделения плетеного столика замшевую сумочку, протянул мне.

Я схватила ее, как утопающий хватается за соломинку. Машинально отмечая, что все на месте: и браслет с бирюзой, и пустой кошелек, и дорогие мужские часы, попавшие ко мне в недобрый час, – вынула «Ролекс» из сумки, протянула Ираклию Андроновичу.

– Вы об этом? – с надеждой спросила я.

Тот поморщился, как морщится хорошо воспитанный человек от плоской остроты. Бросил на часы короткий взгляд, недовольно произнес:

– Вы шутите?

Я уронила часы на колени. Все. Это конец. Я пропала.

Именно эти последние слова я от волнения повторила вслух.

– Почему? – сердито спросил явно удивленный хозяин дома.

– Потому, что ничего другого я вам предложить не могу.

Ираклий Андронович нахмурился:

– Наверное, мы друг друга не поняли…

– Я вас прекрасно поняла! – перебила я. – Тот человек, которого сначала отравили, а потом я утопила, что-то у вас украл. Не знаю что… и не хочу знать. У меня этой вещи нет. Куда он ее девал – понятия не имею. И вообще я того человека видела только два раза в жизни. Причем второй раз – уже мертвым на полу своей собственной кухни. Вот так.

Я шмыгнула носом, спрятала часы в сумочку, уставилась в пол мрачным взглядом. Сейчас меня начнут пытать. Медленно и долго, чтобы я рассказала, где «она». А я не смогу ничего рассказать, потому что понятия не имею, о чем идет речь.